[ямайский леший].[девиантный алкаш Дионис]
недавно писала, что побывала на выставке "Пути модернизма" и собственно решила осветить работы, которые мне понравились, тут естественно не все, т.к. где-то не записала автора, только название, где-то наоборот, многие не нашла и т.д.))
статью о выставке можно прочесть здесь (Дали и другие: гениальнее некуда)
кто из моего города, советую сходить, выстовка поделена на 2 части: первая половина сейчас, вторая - в середине марта)
художники, картины, ссылки
коррида 1973! жаль я не нашла ни одной картинки этой литографии на гугле, но очень понравилась
статью о выставке можно прочесть здесь (Дали и другие: гениальнее некуда)
кто из моего города, советую сходить, выстовка поделена на 2 части: первая половина сейчас, вторая - в середине марта)
художники, картины, ссылки
коррида 1973! жаль я не нашла ни одной картинки этой литографии на гугле, но очень понравилась
Третья кожа в Третьем округе Вены, 1991 (The Third Skin in the Third District)
Я хочу сказать о третьей коже, внешней коже KunstHausWien.
Человек окружен тремя слоями: своей собственной кожей, одеждой и стенами домов.
Одежда и стены домов в последнее время претерпели некоторое развитие, которое не вполне соответствует естественным потребностям человека.
Окна это мост между внешним и внутренним. Третья кожа перемежается окнами ровно так, как поры пронзают кожу.
Окна это аналог глаз.
Фасад не абсолютно прямой и плоский – он неровный, бугристый и прерывается несимметричной мозаикой. Черно-белый несимметричный шахматный узор сигнализирует о расформировании сеточной системы, указывает на ее распад.
Со стороны двора черная лестница соединяет выставочные залы.
Подъезд и двор были вымощены старой гранитной брусчаткой, голландским кирпичом-клинкером и старыми кирпичами эпохи императора Франца Иосифа – шанс для мастеров самим быть созидательными, [нести] радость для посетителей.
Что нам срочно требуется, так это барьеры красоты; эти прекрасные преграды состоят из самопроизвольных беспорядочностей.
Рай в каждом отдельном месте может быть создан нашими собственными руками, нашим собственным творчеством в гармонии со свободным творчеством природы.
Фриденсрайх Хундертвассер.
Апрель 1991
Я хочу сказать о третьей коже, внешней коже KunstHausWien.
Человек окружен тремя слоями: своей собственной кожей, одеждой и стенами домов.
Одежда и стены домов в последнее время претерпели некоторое развитие, которое не вполне соответствует естественным потребностям человека.
Окна это мост между внешним и внутренним. Третья кожа перемежается окнами ровно так, как поры пронзают кожу.
Окна это аналог глаз.
Фасад не абсолютно прямой и плоский – он неровный, бугристый и прерывается несимметричной мозаикой. Черно-белый несимметричный шахматный узор сигнализирует о расформировании сеточной системы, указывает на ее распад.
Со стороны двора черная лестница соединяет выставочные залы.
Подъезд и двор были вымощены старой гранитной брусчаткой, голландским кирпичом-клинкером и старыми кирпичами эпохи императора Франца Иосифа – шанс для мастеров самим быть созидательными, [нести] радость для посетителей.
Что нам срочно требуется, так это барьеры красоты; эти прекрасные преграды состоят из самопроизвольных беспорядочностей.
Рай в каждом отдельном месте может быть создан нашими собственными руками, нашим собственным творчеством в гармонии со свободным творчеством природы.
Фриденсрайх Хундертвассер.
Апрель 1991
"В творчестве художника Энди Уорхола, несомненно, ощущается ритм современной культуры. Для его живописных приемов характерна новизна и изолированность зрительных образов от действительности, повторяемость и навязчивое уподобление их печатным изображениям. Изображая на своих картинах сами способы массового производства, которому уделяется столь важное внимание в современном промышленном обществе, Уорхол показывал использование этих средств, товаров и услуг во благо и во зло, одновременно подчеркивая абсурдность полного отсутствия взаимных человеческих обязательств, наблюдаемых им в современном обществе. Кроме того, наряду с использованием изобразительных средств, почерпнутых из поп-культуры с целью критики современного общества, Уорхол также уделял значительное внимание нападкам на искусство и буржуазные ценности, которым положили начало дадаисты.
К 1950-м годам экспрессионисты почти полностью исключили любое напоминание о человеческой фигуре в серьезных художественных творениях. Буквально за двадцать лет портретная живопись из важного вида искусства превратилась в умирающую форму, считавшуюся приоритетом лишь «конъюнктурных художников». С возникновением поп-культуры в 1950-х – начале 1960-х годов и нападок на чрезмерное изобилие абстракции, фигура человека снова стала появляться в искусстве.
Такие современники Уорхола, как Рой Лихтенштейн, Джеймс Розенквист, и Том Вессельман, обратились к искусству Ренессанса и восхвалению человеческого тела. В своих ранних работах, начиная с 1962 года, Уорхол стал творить в жанре портретной живописи, и продолжал делать это всю жизнь. Увлечение Уорхола человеческой психологией и физиологией привело его к их изучению через рисунки, оттиски, картины, кино, фотографию и книгу - его роман, который состоит из записей бесед. Если говорить о том месте, которое занимает портретная живопись в творчестве Уорхола, можно отметить его роль в расширении традиционных границ искусства.
Разнообразие и гармония автопортретов Уорхола заставляют зрителя искать значение за многочисленными масками, как в наборе русских матрешек, за одной загадкой часто скрывается другая, такая же непостижимая. Писатель Труман Капоте однажды назвал Уорхола «сфинксом без загадки», но именно похожий на сфинкса характер его автопортретов заставляет нас постоянно пытаться разгадать загадку.
Эксперименты Уорхола с портретной живописью разрушили и возродили натуралистическую портретную живопись в гуманистической традиции. Они открыли дверь новым возможностям для изучения личности человека."
— Дроздовский Михаил, 8/3/2008 9:28:00 AM
К 1950-м годам экспрессионисты почти полностью исключили любое напоминание о человеческой фигуре в серьезных художественных творениях. Буквально за двадцать лет портретная живопись из важного вида искусства превратилась в умирающую форму, считавшуюся приоритетом лишь «конъюнктурных художников». С возникновением поп-культуры в 1950-х – начале 1960-х годов и нападок на чрезмерное изобилие абстракции, фигура человека снова стала появляться в искусстве.
Такие современники Уорхола, как Рой Лихтенштейн, Джеймс Розенквист, и Том Вессельман, обратились к искусству Ренессанса и восхвалению человеческого тела. В своих ранних работах, начиная с 1962 года, Уорхол стал творить в жанре портретной живописи, и продолжал делать это всю жизнь. Увлечение Уорхола человеческой психологией и физиологией привело его к их изучению через рисунки, оттиски, картины, кино, фотографию и книгу - его роман, который состоит из записей бесед. Если говорить о том месте, которое занимает портретная живопись в творчестве Уорхола, можно отметить его роль в расширении традиционных границ искусства.
Разнообразие и гармония автопортретов Уорхола заставляют зрителя искать значение за многочисленными масками, как в наборе русских матрешек, за одной загадкой часто скрывается другая, такая же непостижимая. Писатель Труман Капоте однажды назвал Уорхола «сфинксом без загадки», но именно похожий на сфинкса характер его автопортретов заставляет нас постоянно пытаться разгадать загадку.
Эксперименты Уорхола с портретной живописью разрушили и возродили натуралистическую портретную живопись в гуманистической традиции. Они открыли дверь новым возможностям для изучения личности человека."
— Дроздовский Михаил, 8/3/2008 9:28:00 AM
"Человек
«Вот закрываются офисы, вышедшие на волю ноги в спешке или задумчиво впечатывают узоры в снежок; воздушные шары голов покачиваются над ними; тел, в сущности, нет» — таков «Февральский вечер в Нью-Йорке» 1960 года поэтессы Денизы Левертов. На картинах Розенквиста нет людей. Есть часть плеча, ступня, кисть руки, фрагменты глаз и оскалов «американских» улыбок. Ведь человек все меньше олицетворяет собой опознавательный код культуры. Он размыт и подменен. Он отходит на второй план, давая дорогу универсальному коду прогресса — вещности.
Предмет
Центром внимания художника являются созданные человеком вещи. Их самодостаточное, безудержное вращение, словно торнадо сметающее на своем пути остатки «старых добрых времен». В качестве «героев» своих картин Розенквист использует легко узнаваемые фрагменты самых банальных бытовых и индустриальных вещей. «Натурой» для этого чаще всего служит журнальная реклама. В век потребления вещи стремительно устаревают, но обладание вещами — вот настоящая жизнь. Наделяя вещи художественной ценностью и показывая только фрагменты этих вещей, художник как бы вырывает их из времени и заставляет воображение зрителя совершать фантазийную работу по реконструкции целого. Розенквист, используя принцип построения рекламного образа (показать и утаить), вынуждает зрителя «открывать» свое произведение.
Композиция
В основе композиции полотен Розенквиста лежит коллаж. Это не столько живопись, сколько дизайнерское решение пространства холста. Продуманное переплетение фрагментов вещей с фрагментами фигур и человеческих лиц, генерирующее легкий эффект дежавю, рождающее тонкий клубок индивидуальных ассоциаций. Однако, имея композиционное единство, фрагменты все же не сливаются в целое и остаются открытым, слегка недосказанным образом. Внимание постоянно скачет с детали на деталь, путая воображение, заставляя смотреть еще и еще. Но этот «заппинг», в отличие от бесцельной скачки телезрителя по каналам, подчинен определенному замыслу: художник ведет зрение и внимание зрителя в нужном ему направлении."
......
"Пространство
В XX веке мир обетованный сузился до предела. Земля превратилась в крохотную песчинку бесконечно великого пространства. Точку, где тесно и просто нет места многим еще недавно привычным явлениям жизни. Искусство Розенквиста — это попытка вдохнуть новые силы в исчезающую бесконечность. Его пространство — это огромные холсты. Пройдя рекламную школу, художник не боялся работать с большими плоскостями. Наоборот, он тяготел к монументальным размерам своих картин-конструкций. И это давало дополнительные возможности для реализации замыслов. На огромных плоскостях картин предметы гипертрофированно велики. Это наделяет их эпической нагрузкой. Простые «маленькие» вещи приобретают новый смысл. Помимо этого, гиперразмер позволяет как бы заглянуть внутрь вещи. Все это подчеркивает самодостаточность вещей в современном мире и их доминирующее значение в шкале человеческих ценностей. В то же время сами по себе большие плоскости полотен скрадывают реальность, «втягивая» в себя и завораживая зрителя. Оказывается, мир до сих пор огромен, а мало лишь наше понимание этого мира, оторванное от прошлого и страшащееся будущего. Любимый размер полотен Розенквиста стремится к соотношению высоты к длине как 1 : 3. Это «крейсерские» пропорции американских билбордов (в отличие от наших 1 : 2), они позволяют создавать композиции, идеально соответствующие человеческому восприятию «рекламной» техники письма.
Техника
Все вышеперечисленные визуально-психические генераторы сочетались в творчестве Розенквиста с отличной школой письма. Художник около семи лет работал в рекламе и за это время покрыл изображениями не одну тысячу квадратных метров поверхностей билбордов. Классическая живописная подготовка в сочетании с рекламной выучкой дали возможность смелого старта с небывало высокой отметки. Розенквист просто ворвался в американскую живопись, поражая размахом идей, уверенностью письма и свежестью образов.
Образ
Самый популярный «лирический» абстракционист Америки Джексон Поллок говорил о рождении своих образов так: «Когда я окунаюсь в мою живопись, я не имею представления, что делаю. Только после некоторого периода ознакомления я вижу, что у меня получается». Поллок, конечно же, несколько лукавил, но движущее стремление абстракционизма как художественного метода передано верно. Поп-арт, пришедший на смену выдыхающемуся беспредметному искусству, решал изобразительные задачи совершенно по-другому. Поп-артисты поставили в центр реальный, конкретный предмет и материальную жизнь. Создание картин шло по заранее намеченному плану, эскизу и т.д. К тому же в целом поп-арт — в высшей степени конъюнктурное искусство, изначально направленное на коммерческий успех.
Судьба
Чаша «искусства-бизнеса» не обошла и Розенквиста. Критикуя художников-абстракционистов и представителей поп-арта, близких к андеграунду, которые, «увлекаясь идеями», проходили мимо денег, Розенквист говорил: «Они получают наслаждение и удовольствие от своего искусства, но они отчуждены. Они не имеют ни достаточно свободы, ни достаточно средств, чтобы делать прекрасные и значительные (следовательно, трудоемкие) работы». С самого начала своего пути в живописи Розенквист придавал немалое значение продажам работ, и это наложило на его творчество отпечаток противоречия. В его картинах так много расчета, что огромные детали вещей и яркие краски всегда немного мертвы, а образы немного выхолощены. В работах Розенквиста несомненно есть ясная метафизическая подоплека, явно выделяющая художника из общего вала поп-арта, но тем не менее образы остаются на уровне прохладной констатации. Его искусство очень сильно коммерциализированно. И все же Джеймс Розенквист — художник, поднявший поп-арт на очень высокий уровень. Он создатель и полный хозяин своего мира и своего искусства, он всегда больше своих произведений, а это, по утверждению Леонардо да Винчи, признак величия художника. Розенквист — человек своего времени, и не его вина, что это время — время массовой поп-культуры, шоубизнеса, потока массмедиа и рекламы.
Время
Джеймс Розенквист отлично понимал время, в котором он жил, и рационально использовал это понимание. Но как у любого Художника с большой буквы, его творчество оказалось гораздо больше, чем конъюнктура или коммерция. Когда-то Казимир Малевич сказал, что художник должен идти по земле, касаясь головой звезд. В поздних работах Розенквиста вещность присутствует все реже. Его манит космос. Картины заполнены звездами, плазмой, цветами и женскими взглядами, уже без улыбок. Сквозь них чувствуется еле уловимое дыхание вечности. Холодной и безразличной, погруженной в себя немоты... "
Полностью Джеймс Розенквист: сигнатура вещи С. Юрин
«Вот закрываются офисы, вышедшие на волю ноги в спешке или задумчиво впечатывают узоры в снежок; воздушные шары голов покачиваются над ними; тел, в сущности, нет» — таков «Февральский вечер в Нью-Йорке» 1960 года поэтессы Денизы Левертов. На картинах Розенквиста нет людей. Есть часть плеча, ступня, кисть руки, фрагменты глаз и оскалов «американских» улыбок. Ведь человек все меньше олицетворяет собой опознавательный код культуры. Он размыт и подменен. Он отходит на второй план, давая дорогу универсальному коду прогресса — вещности.
Предмет
Центром внимания художника являются созданные человеком вещи. Их самодостаточное, безудержное вращение, словно торнадо сметающее на своем пути остатки «старых добрых времен». В качестве «героев» своих картин Розенквист использует легко узнаваемые фрагменты самых банальных бытовых и индустриальных вещей. «Натурой» для этого чаще всего служит журнальная реклама. В век потребления вещи стремительно устаревают, но обладание вещами — вот настоящая жизнь. Наделяя вещи художественной ценностью и показывая только фрагменты этих вещей, художник как бы вырывает их из времени и заставляет воображение зрителя совершать фантазийную работу по реконструкции целого. Розенквист, используя принцип построения рекламного образа (показать и утаить), вынуждает зрителя «открывать» свое произведение.
Композиция
В основе композиции полотен Розенквиста лежит коллаж. Это не столько живопись, сколько дизайнерское решение пространства холста. Продуманное переплетение фрагментов вещей с фрагментами фигур и человеческих лиц, генерирующее легкий эффект дежавю, рождающее тонкий клубок индивидуальных ассоциаций. Однако, имея композиционное единство, фрагменты все же не сливаются в целое и остаются открытым, слегка недосказанным образом. Внимание постоянно скачет с детали на деталь, путая воображение, заставляя смотреть еще и еще. Но этот «заппинг», в отличие от бесцельной скачки телезрителя по каналам, подчинен определенному замыслу: художник ведет зрение и внимание зрителя в нужном ему направлении."
......
"Пространство
В XX веке мир обетованный сузился до предела. Земля превратилась в крохотную песчинку бесконечно великого пространства. Точку, где тесно и просто нет места многим еще недавно привычным явлениям жизни. Искусство Розенквиста — это попытка вдохнуть новые силы в исчезающую бесконечность. Его пространство — это огромные холсты. Пройдя рекламную школу, художник не боялся работать с большими плоскостями. Наоборот, он тяготел к монументальным размерам своих картин-конструкций. И это давало дополнительные возможности для реализации замыслов. На огромных плоскостях картин предметы гипертрофированно велики. Это наделяет их эпической нагрузкой. Простые «маленькие» вещи приобретают новый смысл. Помимо этого, гиперразмер позволяет как бы заглянуть внутрь вещи. Все это подчеркивает самодостаточность вещей в современном мире и их доминирующее значение в шкале человеческих ценностей. В то же время сами по себе большие плоскости полотен скрадывают реальность, «втягивая» в себя и завораживая зрителя. Оказывается, мир до сих пор огромен, а мало лишь наше понимание этого мира, оторванное от прошлого и страшащееся будущего. Любимый размер полотен Розенквиста стремится к соотношению высоты к длине как 1 : 3. Это «крейсерские» пропорции американских билбордов (в отличие от наших 1 : 2), они позволяют создавать композиции, идеально соответствующие человеческому восприятию «рекламной» техники письма.
Техника
Все вышеперечисленные визуально-психические генераторы сочетались в творчестве Розенквиста с отличной школой письма. Художник около семи лет работал в рекламе и за это время покрыл изображениями не одну тысячу квадратных метров поверхностей билбордов. Классическая живописная подготовка в сочетании с рекламной выучкой дали возможность смелого старта с небывало высокой отметки. Розенквист просто ворвался в американскую живопись, поражая размахом идей, уверенностью письма и свежестью образов.
Образ
Самый популярный «лирический» абстракционист Америки Джексон Поллок говорил о рождении своих образов так: «Когда я окунаюсь в мою живопись, я не имею представления, что делаю. Только после некоторого периода ознакомления я вижу, что у меня получается». Поллок, конечно же, несколько лукавил, но движущее стремление абстракционизма как художественного метода передано верно. Поп-арт, пришедший на смену выдыхающемуся беспредметному искусству, решал изобразительные задачи совершенно по-другому. Поп-артисты поставили в центр реальный, конкретный предмет и материальную жизнь. Создание картин шло по заранее намеченному плану, эскизу и т.д. К тому же в целом поп-арт — в высшей степени конъюнктурное искусство, изначально направленное на коммерческий успех.
Судьба
Чаша «искусства-бизнеса» не обошла и Розенквиста. Критикуя художников-абстракционистов и представителей поп-арта, близких к андеграунду, которые, «увлекаясь идеями», проходили мимо денег, Розенквист говорил: «Они получают наслаждение и удовольствие от своего искусства, но они отчуждены. Они не имеют ни достаточно свободы, ни достаточно средств, чтобы делать прекрасные и значительные (следовательно, трудоемкие) работы». С самого начала своего пути в живописи Розенквист придавал немалое значение продажам работ, и это наложило на его творчество отпечаток противоречия. В его картинах так много расчета, что огромные детали вещей и яркие краски всегда немного мертвы, а образы немного выхолощены. В работах Розенквиста несомненно есть ясная метафизическая подоплека, явно выделяющая художника из общего вала поп-арта, но тем не менее образы остаются на уровне прохладной констатации. Его искусство очень сильно коммерциализированно. И все же Джеймс Розенквист — художник, поднявший поп-арт на очень высокий уровень. Он создатель и полный хозяин своего мира и своего искусства, он всегда больше своих произведений, а это, по утверждению Леонардо да Винчи, признак величия художника. Розенквист — человек своего времени, и не его вина, что это время — время массовой поп-культуры, шоубизнеса, потока массмедиа и рекламы.
Время
Джеймс Розенквист отлично понимал время, в котором он жил, и рационально использовал это понимание. Но как у любого Художника с большой буквы, его творчество оказалось гораздо больше, чем конъюнктура или коммерция. Когда-то Казимир Малевич сказал, что художник должен идти по земле, касаясь головой звезд. В поздних работах Розенквиста вещность присутствует все реже. Его манит космос. Картины заполнены звездами, плазмой, цветами и женскими взглядами, уже без улыбок. Сквозь них чувствуется еле уловимое дыхание вечности. Холодной и безразличной, погруженной в себя немоты... "
Полностью Джеймс Розенквист: сигнатура вещи С. Юрин
Жан Дюбюффе - французский художник и теоретик искусства. Обосновал принципы Art-Brut, «грубого» или «сырого» искусства. Уплотняя краску специальными примесями, создал фигуративные или абстрактные полотна (а также графику, позднее — скульптуры и целые инвайронменты), где нарочито примитивные формы, мощные и монументальные ритмы, скупой, часто тяготеющий к черно-белому контрасту... далее
Хуан (Хоан) Миро - один из лидеров абстрактного и сюрреалистического направлений в искусстве ХХ века. Послужил стимулом для многочисленных художников, в том числе, для создателей комиксов и анимационных фильмов. Содействовал возникновению и успеху важнейших художественных течений, возникавших в Испании, Японии, Франции, США и других странах. "Духовный отец" современного авангарда. ... далее
Хуан (Хоан) Миро - один из лидеров абстрактного и сюрреалистического направлений в искусстве ХХ века. Послужил стимулом для многочисленных художников, в том числе, для создателей комиксов и анимационных фильмов. Содействовал возникновению и успеху важнейших художественных течений, возникавших в Испании, Японии, Франции, США и других странах. "Духовный отец" современного авангарда. ... далее
60-е годы прошлого века, с их напряженной, балансирующей на острие ножа политической действительностью, с их массовым пацифистским движением людей, еще не забывших ужасы второй мировой войны, – эти годы неслучайно совпали с высшим расцветом поп-арта в Соединенных Штатах. Одним из лидеров этого направления стал художник и скульптор Роберт Индиана.
Теперь жители Старого света могут у себя дома увидеть представительную выставку Индианы: с конца прошлого года известный в мире популяризатор искусства авангарда Кристина Гмуржинска показывает публике в своих галереях в Цюрихе и Цуге живописные и скульптурные работы знаменитого американца. Впервые за двадцать лет ретроспективная выставка 79-летнего мастера пересекла океан, чтобы в максимальном объеме предстать перед европейцами.
Художник родился в 1928 году и получил имя Роберт Кларк. Впоследствии он взял себе псевдоним Индиана – по названию своего родного штата. Вряд ли уместно предположение, в соответствии с которым художник Роберт Индиана мог бы появиться в Европейском доме – все его творчество пропитано американским духом, американскими реалиями, специфической атмосферой американской цивилизации. Его «подручный материал» – знаки, артефакты, символы, буквы и цифры, а в широком обзоре – отечественная поэзия, – все то, что сформировало национальную культуру американцев. Индиана сам сформулировал и предельно ясно выразил свое назначение и место в искусстве: «В Америке больше знаков, чем деревьев. Знаков больше, чем листьев. Поэтому я смотрю на себя как на изобразителя американского пейзажа». ...далее ИНДИАНА Давид Маркиш
Теперь жители Старого света могут у себя дома увидеть представительную выставку Индианы: с конца прошлого года известный в мире популяризатор искусства авангарда Кристина Гмуржинска показывает публике в своих галереях в Цюрихе и Цуге живописные и скульптурные работы знаменитого американца. Впервые за двадцать лет ретроспективная выставка 79-летнего мастера пересекла океан, чтобы в максимальном объеме предстать перед европейцами.
Художник родился в 1928 году и получил имя Роберт Кларк. Впоследствии он взял себе псевдоним Индиана – по названию своего родного штата. Вряд ли уместно предположение, в соответствии с которым художник Роберт Индиана мог бы появиться в Европейском доме – все его творчество пропитано американским духом, американскими реалиями, специфической атмосферой американской цивилизации. Его «подручный материал» – знаки, артефакты, символы, буквы и цифры, а в широком обзоре – отечественная поэзия, – все то, что сформировало национальную культуру американцев. Индиана сам сформулировал и предельно ясно выразил свое назначение и место в искусстве: «В Америке больше знаков, чем деревьев. Знаков больше, чем листьев. Поэтому я смотрю на себя как на изобразителя американского пейзажа». ...далее ИНДИАНА Давид Маркиш
В 1985 году, когда Виктору Вазарели исполнилось семьдесят девять лет, его спросили, как он представляет себе искусство будущего.
"Абстрактное искусство будущего, - ответил художник - будет стремиться к всеобщей универсальности разума; живописная техника начнет развиваться параллельно техническому прогрессу; прикосновение искусства станет имперсональным и даже зашифрованным... С момента своего рождения искусство 6ыло общественной собственностью. Литература благодаря печатному станку также стала общечеловеческим достоянием… Я представляю себе, что в будущем целые выставки будут проходить при помощи проекций на стенах. Имея на руках лишь слайды величайших произведений искусства, мы с легкостью сможем в любом месте организовывать колоссальные экспозиции, не требующие особых денежных затрат. Будет достаточно и нескольких дней, чтобы послать всю выставку небольшой почтовой бандеролью в любую точку Земли…" (из книги издательства Taschen)
"Абстрактное искусство будущего, - ответил художник - будет стремиться к всеобщей универсальности разума; живописная техника начнет развиваться параллельно техническому прогрессу; прикосновение искусства станет имперсональным и даже зашифрованным... С момента своего рождения искусство 6ыло общественной собственностью. Литература благодаря печатному станку также стала общечеловеческим достоянием… Я представляю себе, что в будущем целые выставки будут проходить при помощи проекций на стенах. Имея на руках лишь слайды величайших произведений искусства, мы с легкостью сможем в любом месте организовывать колоссальные экспозиции, не требующие особых денежных затрат. Будет достаточно и нескольких дней, чтобы послать всю выставку небольшой почтовой бандеролью в любую точку Земли…" (из книги издательства Taschen)
"Никто не может купить эти работы, никто не может ими владеть, никому не дано извлекать из них материальную выгоду.
Общепризнано, что центр художественной жизни после второй мировой войны переместился из Парижа в Нью-Йорк.
Художник Кристо переехал в США в 1964 году. К этому времени он уже был достаточно известен в Европе, но в Нью-Йорке начался новый и значимый этап его творческой жизни. Имя Кристо стало прочно ассоциироваться с современным американским искусством.
В Европе существует устойчивое понятие «американизм» — синоним масштабности, грандиозности, размаха. Эти качества сполна присущи работам Кристо.
Кристо Явашев родился в городе Габрово, в Болгарии. А в Касабланке (Северная Африка), родилась его жена Жан-Клод. Вместе, они выступают соавторами всех своих проектов.
К периоду их знакомства относятся первые работы художника, связанные с обертыванием или упаковкой объектов. Кристо упаковывал в материю и перевязывал веревками всё, начиная от консервных банок, журналов и стульев и заканчивая бочками для нефти и машинами..." Художник Кристо и его жена Жан-Клод готовы обернуть любой архитектурный шедевр…тканью. Материала хватит! Елена Самолетова
Общепризнано, что центр художественной жизни после второй мировой войны переместился из Парижа в Нью-Йорк.
Художник Кристо переехал в США в 1964 году. К этому времени он уже был достаточно известен в Европе, но в Нью-Йорке начался новый и значимый этап его творческой жизни. Имя Кристо стало прочно ассоциироваться с современным американским искусством.
В Европе существует устойчивое понятие «американизм» — синоним масштабности, грандиозности, размаха. Эти качества сполна присущи работам Кристо.
Кристо Явашев родился в городе Габрово, в Болгарии. А в Касабланке (Северная Африка), родилась его жена Жан-Клод. Вместе, они выступают соавторами всех своих проектов.
К периоду их знакомства относятся первые работы художника, связанные с обертыванием или упаковкой объектов. Кристо упаковывал в материю и перевязывал веревками всё, начиная от консервных банок, журналов и стульев и заканчивая бочками для нефти и машинами..." Художник Кристо и его жена Жан-Клод готовы обернуть любой архитектурный шедевр…тканью. Материала хватит! Елена Самолетова
@темы: эпизоды моей жизни, art5